Организатор:
Ассоциация специалистов в области реляционного психоанализа и психотерапии
Винникотт подарил нам концепцию "достаточно хорошей матери", которая проецируется и на аналитика. Предполагается, что аналитик тоже должен быть достаточно хорошим. Эта концепция снимает с матери (и аналитика) требование идеальности. Однако такой акцент на слове "хороший" может затенить для специалиста важные (и неизбежные!) моменты терапевтического процесса, в которых аналитик переживается пациентом как его собственный "плохой" объект, либо как человек, который причиняет ему боль, погружая его заново в травматические переживания. Терапевт втягивается в бессознательные разыгрывания, допускает ошибки, как живой человек, в том числе эмпатические. В конце-концов он просто является отдельным человеком со своим потребностями, которые не всегда совпадают с интересами пациента.
В такие моменты не только пациент сталкивается с "плохостью" аналитика, но и сам аналитик переживает себя отнюдь не просто как "недостаточно хорошего".
Все это неизбежные аспекты нашей работы. Поэтому нам недостаточно быть "достаточно хорошими", но важно также выдерживать свою неизбежную "плохость", осознавая ее роль в терапевтических отношениях. Как сказал Стивен Митчелл, чтобы помочь пациенту, мы должны стать частью его проблемы.
Формат: открытое, бесплатное мероприятие!
В такие моменты не только пациент сталкивается с "плохостью" аналитика, но и сам аналитик переживает себя отнюдь не просто как "недостаточно хорошего".
Все это неизбежные аспекты нашей работы. Поэтому нам недостаточно быть "достаточно хорошими", но важно также выдерживать свою неизбежную "плохость", осознавая ее роль в терапевтических отношениях. Как сказал Стивен Митчелл, чтобы помочь пациенту, мы должны стать частью его проблемы.
Формат: открытое, бесплатное мероприятие!
Что такое "хорошо" и что такое "плохо"? Интерсубъективный взгляд из реляционной перспективы
Спикер: Золотарева Ирина Дмитриевна. Психолог-психоаналитик, член Международной Ассоциации Реляционного Психоанализа и Психотерапии США (IARPP), член Ассоциации Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии (АСОРПП), автор и преподаватель курса "Реляционный психоанализ. Теория и практика", Новосибирск, Россия.
Мы все стремимся быть хорошими в отношениях с другими людьми. «Хорошесть» и «плохость», таким образом, понятия интерсубъективные. Терапевты тоже хотят быть «хорошими», как для своих пациентов, так и для сообщества, в одобрении и поддержке которого они нуждаются.
Но что же это означает для терапевтических отношений?
•Что такое «хорошо» и что такое «плохо» применительно к терапевтическим отношениям?
•Почему важно смещать акцент от достаточной «хорошести», аналитика к идее о «достаточной плохости»?
•Как понимание «хорошести» и «плохости» терапевта зависит от того направления психотерапии или психоанализа, которого мы придерживаемся?
•И почему в реляционном психоанализе особенно важно, чтобы аналитик умел принимать и выдерживать свою «плохость» для пациента?
В своем докладе я постараюсь ответить на эти вопросы, раскрыть интерсубъективный аспект «достаточной плохости» терапевта и, возможно, определить границу, за которой эта «достаточность» может превратиться в простую вредность. Я буду опираться как на работы ведущих реляционных авторов, так и на собственные соображения и клинический опыт.
Спикер: Золотарева Ирина Дмитриевна. Психолог-психоаналитик, член Международной Ассоциации Реляционного Психоанализа и Психотерапии США (IARPP), член Ассоциации Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии (АСОРПП), автор и преподаватель курса "Реляционный психоанализ. Теория и практика", Новосибирск, Россия.
Мы все стремимся быть хорошими в отношениях с другими людьми. «Хорошесть» и «плохость», таким образом, понятия интерсубъективные. Терапевты тоже хотят быть «хорошими», как для своих пациентов, так и для сообщества, в одобрении и поддержке которого они нуждаются.
Но что же это означает для терапевтических отношений?
•Что такое «хорошо» и что такое «плохо» применительно к терапевтическим отношениям?
•Почему важно смещать акцент от достаточной «хорошести», аналитика к идее о «достаточной плохости»?
•Как понимание «хорошести» и «плохости» терапевта зависит от того направления психотерапии или психоанализа, которого мы придерживаемся?
•И почему в реляционном психоанализе особенно важно, чтобы аналитик умел принимать и выдерживать свою «плохость» для пациента?
В своем докладе я постараюсь ответить на эти вопросы, раскрыть интерсубъективный аспект «достаточной плохости» терапевта и, возможно, определить границу, за которой эта «достаточность» может превратиться в простую вредность. Я буду опираться как на работы ведущих реляционных авторов, так и на собственные соображения и клинический опыт.
Достаточно плохой аналитик. Пятьдесят оттенков серого
Спикер: Панченко Татьяна Евгеньевна. Психолог-психоаналитик, член IARPP (Международная ассоциация реляционного психоанализа и психотерапии, США), член Ассоциации Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии (АСОРПП). Соавтор и ведущая семинаров и обучающих программ по Интерсубъективному психоанализу, Субъект- ориентированному подходу в психоанализе, и Реляционному психоанализу. Санкт-Петербург, Россия.
В последние годы наблюдается заметная смена парадигмы в восприятии идеальности и «хорошести», что приводит к растущему интересу к несовершенству и уязвимости. Эти изменения становятся всё более очевидными как в киноиндустрии, так и в литературе, не обошли они стороной и психотерапию. В условиях современных реалий понятие «достаточно хороший аналитик» уже не кажется достаточным. Мы заходим на темные территории «плохости» и исследуем то, что до настоящего момента не решались исследовать - себя, обращаясь к тем сторонам нашей личности, тем аспектам нашей профессиональной деятельности, которые ранее оставались вне нашего поля зрения.
В своем докладе я планирую рассмотреть взаимосвязь между «плохостью» и «уязвимостью» аналитика.
Я ставлю перед собой ряд ключевых вопросов:
•Каковы критерии оценки аналитика, и кто выносит суждения о его «плохости»?
•Что стоит за нашим стремлением выявить тонкие грани между пользой и вредом, правильным и неправильным, хорошим и плохим в терапевтическом процессе?
•Какие ожидания мы возлагаем на себя как на психотерапевтов, и как эти ожидания формируют наши самооценки и оценки коллег?
•Как нам определить, что такое «хорошо», а что такое «плохо» в контексте разнообразия современных психоаналитических подходов?
В ходе доклада я исследую особенности формирования моральных суждений, их основы и критерии. Мы также рассмотрим клинические примеры, которые продемонстрируют, как наше моральное суждение может изменяться в зависимости от контекста.
Спикер: Панченко Татьяна Евгеньевна. Психолог-психоаналитик, член IARPP (Международная ассоциация реляционного психоанализа и психотерапии, США), член Ассоциации Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии (АСОРПП). Соавтор и ведущая семинаров и обучающих программ по Интерсубъективному психоанализу, Субъект- ориентированному подходу в психоанализе, и Реляционному психоанализу. Санкт-Петербург, Россия.
В последние годы наблюдается заметная смена парадигмы в восприятии идеальности и «хорошести», что приводит к растущему интересу к несовершенству и уязвимости. Эти изменения становятся всё более очевидными как в киноиндустрии, так и в литературе, не обошли они стороной и психотерапию. В условиях современных реалий понятие «достаточно хороший аналитик» уже не кажется достаточным. Мы заходим на темные территории «плохости» и исследуем то, что до настоящего момента не решались исследовать - себя, обращаясь к тем сторонам нашей личности, тем аспектам нашей профессиональной деятельности, которые ранее оставались вне нашего поля зрения.
В своем докладе я планирую рассмотреть взаимосвязь между «плохостью» и «уязвимостью» аналитика.
Я ставлю перед собой ряд ключевых вопросов:
•Каковы критерии оценки аналитика, и кто выносит суждения о его «плохости»?
•Что стоит за нашим стремлением выявить тонкие грани между пользой и вредом, правильным и неправильным, хорошим и плохим в терапевтическом процессе?
•Какие ожидания мы возлагаем на себя как на психотерапевтов, и как эти ожидания формируют наши самооценки и оценки коллег?
•Как нам определить, что такое «хорошо», а что такое «плохо» в контексте разнообразия современных психоаналитических подходов?
В ходе доклада я исследую особенности формирования моральных суждений, их основы и критерии. Мы также рассмотрим клинические примеры, которые продемонстрируют, как наше моральное суждение может изменяться в зависимости от контекста.
Стать старым объектом
Спикер: Сунцова Татьяна Сертифицированный транзактный аналитик в области психотерапии (CTA(p), IТAA), сертифицированный гештальт-терапевт (ОППГП), EMDR-терапевт (EMDRIA), член Ассоциации Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии (АСОРПП), Алматы, Казахстан.
Аналитик как старый объект в объектном мире пациента в отношениях переноса/контрпереноса – эта тема кажется достаточно простой. Но реляционные теоретики все же имеют на нее различающиеся взгляды. Гринберг говорил о невозможности анализа без того, чтобы аналитик стал новым объектом. И одновременно рассуждал о том, что избыток безопасности, когда аналитик стремится быть только новым объектом, не способствует продвижению анализа. Стивен Стерн предлагал интегрировать две выделенные им терапевтические парадигмы и искать трансформации повторяющихся отношений, в которых аналитик – старый объект, в необходимые отношения, в которых он проявляется как новый объект. Купер и Левит исследовали пользу напряженности, возникающей в цеплянии за старые объекты, в процессе движения к новому опыту.
Мы же с вами поговорим о том, что значит для аналитика стать старым объектом, способны ли мы этим управлять, и какова клиническая польза того, что мы оказываемся включенными в патогенные сценарии взаимодействия пациента. Развивать терапевтические отношения из позиции старого объекта – сложная профессиональная задача, особенно в процессе тяжелых разыгрываний. Мы рассмотрим вызовы, которые несёт для аналитика роль старого объекта.
Спикер: Сунцова Татьяна Сертифицированный транзактный аналитик в области психотерапии (CTA(p), IТAA), сертифицированный гештальт-терапевт (ОППГП), EMDR-терапевт (EMDRIA), член Ассоциации Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии (АСОРПП), Алматы, Казахстан.
Аналитик как старый объект в объектном мире пациента в отношениях переноса/контрпереноса – эта тема кажется достаточно простой. Но реляционные теоретики все же имеют на нее различающиеся взгляды. Гринберг говорил о невозможности анализа без того, чтобы аналитик стал новым объектом. И одновременно рассуждал о том, что избыток безопасности, когда аналитик стремится быть только новым объектом, не способствует продвижению анализа. Стивен Стерн предлагал интегрировать две выделенные им терапевтические парадигмы и искать трансформации повторяющихся отношений, в которых аналитик – старый объект, в необходимые отношения, в которых он проявляется как новый объект. Купер и Левит исследовали пользу напряженности, возникающей в цеплянии за старые объекты, в процессе движения к новому опыту.
Мы же с вами поговорим о том, что значит для аналитика стать старым объектом, способны ли мы этим управлять, и какова клиническая польза того, что мы оказываемся включенными в патогенные сценарии взаимодействия пациента. Развивать терапевтические отношения из позиции старого объекта – сложная профессиональная задача, особенно в процессе тяжелых разыгрываний. Мы рассмотрим вызовы, которые несёт для аналитика роль старого объекта.
Неидеальный анализ в реляционной перспективе
Спикер: Усов Дмитрий. Психоаналитик, философ, член АСОРПП (Ассоциация Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии), Санкт-Петербург, Россия.
Вряд ли добросовестный психоаналитик анализирует с целью навредить анализанду, но ни один анализ не застрахован от срывов, а избежать их порой не удаётся. У аналитика с его теорией достаточно средств, позволяющих возложить бремя неудачи на анализанда, — ведь он не может не сопротивляться, поэтому греховен первородно. Анализанд бы и возразил, но будь это не так, он не пришёл бы в анализ.
Аналитик как будто уже c индульгенцией — и учился, и анализировался, и супервизировался, и практики достаточно. Даже если он пока не идеален, то стремится таким быть и работает над этим. Однако, идеал безупречного аналитика содержит и идеальный анализ, и идеального пациента — покладистого и сотрудничающего, а потому могущего побыть виновным, когда что-то не так.
Когда анализ вдруг стал неидеальным, может ли оправдаться пациент без признания своей аналитической греховности? Аналитик же традиционно винится не перед пациентом, а вне кабинета. Реляционный подход меняет такую практику.
•Возможно ли работать в условиях неидеального анализа и делать это прямо в кабинете вместе с пациентом?
•Как это возможно, имеет ли это смысл и почему?
В своём докладе я, с помощью Джессики Бенджамин, пытаюсь разобраться с этими неудобными вопросами.
Спикер: Усов Дмитрий. Психоаналитик, философ, член АСОРПП (Ассоциация Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии), Санкт-Петербург, Россия.
Вряд ли добросовестный психоаналитик анализирует с целью навредить анализанду, но ни один анализ не застрахован от срывов, а избежать их порой не удаётся. У аналитика с его теорией достаточно средств, позволяющих возложить бремя неудачи на анализанда, — ведь он не может не сопротивляться, поэтому греховен первородно. Анализанд бы и возразил, но будь это не так, он не пришёл бы в анализ.
Аналитик как будто уже c индульгенцией — и учился, и анализировался, и супервизировался, и практики достаточно. Даже если он пока не идеален, то стремится таким быть и работает над этим. Однако, идеал безупречного аналитика содержит и идеальный анализ, и идеального пациента — покладистого и сотрудничающего, а потому могущего побыть виновным, когда что-то не так.
Когда анализ вдруг стал неидеальным, может ли оправдаться пациент без признания своей аналитической греховности? Аналитик же традиционно винится не перед пациентом, а вне кабинета. Реляционный подход меняет такую практику.
•Возможно ли работать в условиях неидеального анализа и делать это прямо в кабинете вместе с пациентом?
•Как это возможно, имеет ли это смысл и почему?
В своём докладе я, с помощью Джессики Бенджамин, пытаюсь разобраться с этими неудобными вопросами.
Проблема власти в терапии
Спикер: Трескина Ольга. К.пед.н., детский и семейный психолог, арт-терапевт, сертифицированный процесс-ориентированный терапевт, реляционный терапевт, член Ассоциации Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии (АСОРПП), Вологда, Россия.
В классическом психоанализе аналитик обладает властью благодаря своему знанию, что создает четкую иерархию в отношениях. В реляционном подходе принято говорить об ассиметрии власти, которая рассматривается как необходимый элемент терапии, способствующий взаимности, но также могущий вызывать сложные чувства как у терапевта, так и у клиента: тревогу, стыд, зависть, бессилие.
В терапии мы вынуждены разыгрывать ранний опыт клиентов и нас самих, столкнувшихся с неумением или неспособностью родителей применить свою власть и авторитет на благо. При травме развития власть терапевта может восприниматься клиентом как «плохая». Так или иначе терапевт неизбежно ранит клиента, становясь «нехорошей» властной фигурой.
В статьях реляционных аналитиков также говорится о социо-культурных различиях терапевта и клиента, о том, как наличие или отсутствие привилегий может влиять на терапевтические отношения. Можно ли как-то скомпенсировать такую «ассиметрию власти»? «Власть применять нельзя ограничивать» - как эту дилемму можно решить?
В своем докладе я попробую представить полифонию голосов реляционных аналитиков и представителей других терапевтических модальностей, раскрывающих проблему власти в терапии с разных сторон. Я также буду опираться на свой опыт работы с подростками из приемных семей.
Спикер: Трескина Ольга. К.пед.н., детский и семейный психолог, арт-терапевт, сертифицированный процесс-ориентированный терапевт, реляционный терапевт, член Ассоциации Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии (АСОРПП), Вологда, Россия.
В классическом психоанализе аналитик обладает властью благодаря своему знанию, что создает четкую иерархию в отношениях. В реляционном подходе принято говорить об ассиметрии власти, которая рассматривается как необходимый элемент терапии, способствующий взаимности, но также могущий вызывать сложные чувства как у терапевта, так и у клиента: тревогу, стыд, зависть, бессилие.
В терапии мы вынуждены разыгрывать ранний опыт клиентов и нас самих, столкнувшихся с неумением или неспособностью родителей применить свою власть и авторитет на благо. При травме развития власть терапевта может восприниматься клиентом как «плохая». Так или иначе терапевт неизбежно ранит клиента, становясь «нехорошей» властной фигурой.
В статьях реляционных аналитиков также говорится о социо-культурных различиях терапевта и клиента, о том, как наличие или отсутствие привилегий может влиять на терапевтические отношения. Можно ли как-то скомпенсировать такую «ассиметрию власти»? «Власть применять нельзя ограничивать» - как эту дилемму можно решить?
В своем докладе я попробую представить полифонию голосов реляционных аналитиков и представителей других терапевтических модальностей, раскрывающих проблему власти в терапии с разных сторон. Я также буду опираться на свой опыт работы с подростками из приемных семей.
Эротические чувства аналитика помогают или мешают анализу?
Спикер: Царенко Юлия. Сертифицированный клиент-центрированный психолог, реляционный аналитик, семейный терапевт (ICEEFT - эмоционально-фокусированная терапия), член РОЧЦП (Российское Общество Человекоцентрированного Подхода), член АСОРПП (Ассоциация Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии), Москва, Россия
Тема эротического переноса исследовалась Фрейдом в его знаменитой статье «Заметки о любви в переносе», где чувства пациента к аналитику рассматривались, как сопротивление анализу и проявления инфантильной любви, не имеющей отношения к самому аналитику. В литературе, описывающей случаи с эротическим переносом, акцент делается, в основном, на чувствах пациента, а чувства аналитика остаются в стороне, поскольку считаются лишь реакцией на чувства пациента. Такая позиция для терапевта оказывается безопасной и защищает его.
В реляционной же парадигме чувства пациента не рассматриваются отдельно от чувств аналитика, поскольку в терапевтическом пространстве происходит взаимодействие и взаимовлияние двух психик. Поэтому и эротические аспекты отношений между аналитиком и пациентом могут проявляться в более сложных конфигурациях и разыгрываниях.
В своём докладе я задаюсь следующими вопросами:
•Как воспринимать такие чувства аналитику и что за ними стоит?
•Как помочь пациенту (и терапевту) развивать свою сексуальность, а не стыдиться?
•Как совместно проживать этот опыт, открываясь ему, а не защищаясь?
Слово «эротизм» имеет разные значения, я же в своём докладе рассматриваю его как способ восприятия мира в его чувственных аспектах, формирующийся в отношениях с родительскими фигурами на разных этапах развития и содержащий лакуны неоформленного, несимволизированного опыта. Приглашаю вас поучаствовать в дискуссии и совместно порассуждать над этими и другими вопросами.
Спикер: Царенко Юлия. Сертифицированный клиент-центрированный психолог, реляционный аналитик, семейный терапевт (ICEEFT - эмоционально-фокусированная терапия), член РОЧЦП (Российское Общество Человекоцентрированного Подхода), член АСОРПП (Ассоциация Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии), Москва, Россия
Тема эротического переноса исследовалась Фрейдом в его знаменитой статье «Заметки о любви в переносе», где чувства пациента к аналитику рассматривались, как сопротивление анализу и проявления инфантильной любви, не имеющей отношения к самому аналитику. В литературе, описывающей случаи с эротическим переносом, акцент делается, в основном, на чувствах пациента, а чувства аналитика остаются в стороне, поскольку считаются лишь реакцией на чувства пациента. Такая позиция для терапевта оказывается безопасной и защищает его.
В реляционной же парадигме чувства пациента не рассматриваются отдельно от чувств аналитика, поскольку в терапевтическом пространстве происходит взаимодействие и взаимовлияние двух психик. Поэтому и эротические аспекты отношений между аналитиком и пациентом могут проявляться в более сложных конфигурациях и разыгрываниях.
В своём докладе я задаюсь следующими вопросами:
•Как воспринимать такие чувства аналитику и что за ними стоит?
•Как помочь пациенту (и терапевту) развивать свою сексуальность, а не стыдиться?
•Как совместно проживать этот опыт, открываясь ему, а не защищаясь?
Слово «эротизм» имеет разные значения, я же в своём докладе рассматриваю его как способ восприятия мира в его чувственных аспектах, формирующийся в отношениях с родительскими фигурами на разных этапах развития и содержащий лакуны неоформленного, несимволизированного опыта. Приглашаю вас поучаствовать в дискуссии и совместно порассуждать над этими и другими вопросами.
Нерезиновый контейнер. Сколько "плохости" мы можем вместить
Спикер: Потапова Екатерина Ивановна. Психоаналитический психотерапевт, супервизор, групп-аналитик, член Ассоциации Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии (АСОРПП), Икитос, Перу.
В аналитической работе мы часто оказываемся вместилищем "плохого" от пациентов (а подчас и от профессионального сообщества). Предполагается, что мы должны с этим справляться и сохранять доброжелательное отношение, даже когда мы очень уязвлены и рассержены. Реляционный подход помогает нам быть открытыми и делиться собственными чувствами, что несколько облегчает дело, но задача по переработке аффектов и внимание к потребностям пациента остается.
Я хочу поговорить с вами:
•О наших ресурсах и возможностях выдерживать агрессию, критику, обесценивание, сильные аффекты.
•Что позволяет нам все это выдерживать и сохранять реалистичный образ себя без увязания в стыде и вине?
• Какую роль в этом для нас играет профессиональное сообщество? Оно может быть как дополнительным контейнером и поддержкой , так и нагружать чувствами вины и стыда через жесткие идеалы "правильного" аналитика и анализа.
• Какой анализ вообще считать правильным и кто это определяет? Сообщество? Аналитик? Пациент?
Я думаю, что беря на себя слишком много ответственности за ход анализа, мы отказываем пациентам в их собственной воле. И это, с одной стороны, заставляет нас чувствовать себя неуспешными с другой - превращает пациента в исключительно пассивный и реактивный объект.
Давайте обсудим все это : наши потребности, возможности, ресурсы и ограничения в теме «плохости».
Спикер: Потапова Екатерина Ивановна. Психоаналитический психотерапевт, супервизор, групп-аналитик, член Ассоциации Специалистов в Области Реляционного Психоанализа и Психотерапии (АСОРПП), Икитос, Перу.
В аналитической работе мы часто оказываемся вместилищем "плохого" от пациентов (а подчас и от профессионального сообщества). Предполагается, что мы должны с этим справляться и сохранять доброжелательное отношение, даже когда мы очень уязвлены и рассержены. Реляционный подход помогает нам быть открытыми и делиться собственными чувствами, что несколько облегчает дело, но задача по переработке аффектов и внимание к потребностям пациента остается.
Я хочу поговорить с вами:
•О наших ресурсах и возможностях выдерживать агрессию, критику, обесценивание, сильные аффекты.
•Что позволяет нам все это выдерживать и сохранять реалистичный образ себя без увязания в стыде и вине?
• Какую роль в этом для нас играет профессиональное сообщество? Оно может быть как дополнительным контейнером и поддержкой , так и нагружать чувствами вины и стыда через жесткие идеалы "правильного" аналитика и анализа.
• Какой анализ вообще считать правильным и кто это определяет? Сообщество? Аналитик? Пациент?
Я думаю, что беря на себя слишком много ответственности за ход анализа, мы отказываем пациентам в их собственной воле. И это, с одной стороны, заставляет нас чувствовать себя неуспешными с другой - превращает пациента в исключительно пассивный и реактивный объект.
Давайте обсудим все это : наши потребности, возможности, ресурсы и ограничения в теме «плохости».